В боях за освобождение этих городов погибло много моих товарищей, в том числе и наш командир Карпов - отважный, опытный командир, которому мы обязаны были становлением в качестве настоящих бойцов. Какие страшные и тяжелые бои пережили мы с ним, и то, что из этих боев вышли победителями, - большая заслуга нашего любимого командира. Это он направил нас со Струковым на уничтожение немецкой огневой точки в тот злосчастный день, когда мы оба были тяжело ранены. Эта огневая точка прижала нас к земле, не давала возможности не только пойти в атаку, но даже поднять голову.
Командир понимал, что поставленная перед ротой боевая задача зависит от того, будет ли своевременно уничтожена эта вражеская батарея. Позднее я узнал, что за выполнение этого трудного задания командир представил нас со Струковым к правительственной награде,
Ранение вырвало меня из рядов родной части, в которой состоялось мое боевое крещение. Расстался я с боевыми друзьями - однополчанами. Однако после войны, мы, бывшие товарищи по оружию, оставшиеся в живых, разыскали друг друга, и по сей день поддерживаем связь, восстанавливаем страницы истории тех трудных лет войны, свято чтим память погибших друзей. Вместе с другими тяжелораненными меня отправили в глубокий тыл, вначале в Оренбург, затем в Медногорск и оттуда - в поселок Ракитянка.
Здесь нас разместили в зрительном зале кинотеатра. Огромный зал не имел ни одного окна, зато было целых четыре двери.
В зале стояло 130 коек, на которых лежали тяжелораненные. Нас все время окружал полумрак.
О наступлении дня мы догадывались только тогда, когда приходили на обход врачи, брали нас на перевязки.
Я был одним из тяжелораненных, лежать мог только на спине, рана не заживала, все время держалась высокая температура. Из - за несвоевременной медицинской обработки после ранения началось заражение крови. Врачи начали поговаривать об ампутации ноги. Ко всем мучениям прибавилась еще и малярия. Ежедневно в одно и то же время начинался сильнейший озноб. Впадая в забытье, бредил в жару.
Возле меня установили индивидуальный пост, почти круглые сутки дежурила у моей кровати молоденькая медсестра Света. После выздоровления - весной 1944 года - я ее попросил сфотографироваться со мной, и она охотно согласилась. Форма, в которой я сфотографировался, для всех раненых была одинаковой, кто-то где-то добыл фуражку, кто-то одолжил гимнастерку. Ходячим больным выдавались халаты. В такой форме ходили вокруг госпиталя, по городу и в кино. У жителей этого поселка отношение к раненым фронтовикам было исключительно теплым. От них мы узнавали обо всем, что происходило в мире.
Мы были окружены теплотой и вниманием со стороны медицинского персонала госпиталя. Врачи, сестры, няни проявляли исключительную заботу о раненых: лечили, кормили, знали о всех наших делах, а тяжелораненых выхаживали, как малолетних детей.
Госпитальная жизнь шла своим чередом. Изредка привозили к нам кинофильмы, их демонстрировали на первом этаже в вестибюле. Ходили те, кто мог самостоятельно передвигаться, но иногда и меня перекладывали на носилки и со второго этажа спускали вниз, устраивали где-нибудь на столе и давали возможность посмотреть интересный фильм. Хотелось увидеть хоть с экрана ту прекрасную жизнь, которая начнется после войны.
Время шло, а рана все не заживала. Это тревожило меня и лечащего хирурга. Им была женщина небольшого роста! твердая, решительная, отдававшая работе всю себя: сутками дежурила в операционной, находилась рядом с больными.
Созванный консилиум решил, что ногу надо ампутировать. Но хирург не согласилась с этим и решила сделать повторную операцию, попытаться сохранить ногу, которую к тому времени я перестал чувствовать. Не мог не только сгибать ее или опираться, но даже шевельнуть ею, нога онемела.
Однажды утром на носилках меня доставили в операционную. Началась подготовка к операции. Из-за сильного истощения решили оперировать под местным наркозом. Молоденькая медсестра все время держала меня за руку и докладывала врачу о моем состоянии. Какую бы выдержку я ни пытался проявлять, но боль была невыносимая, особенно когда скальпель касался нерва! Мне становилось все хуже. Рана на ноге была огромная, фактически было вскрыто все бедро и середина голени. Я потерял сознание.
Пришел в себя в палате, в том же зрительном зале. И первое, что бросилось в глаза - белые халаты. У изголовья кровати несколько врачей и, конечно, мой лечащий врач. Когда открыл глаза, слышу дружный вздох и слова «Слава богу».
Потом, уже позже, я узнал, что сестра, следившая за моим пульсом, перестав его ощущать, бросила мою руку и со словами «умер» выбежала из операционной. Хирург применил все средства к оживлению успешному завершению операции. И я буквально был воскрешен из мертвых.
Рана начала заживать, и к весне я уже мог двигаться без костылей, хотя нога еще не сгибалась и не совсем меня «слушалась». Пробыл я в госпитале более 6-ти месяцев.
Вот так боролся медицинский персонал за жизнь каждого раненого, не считаясь с усталостью, трудностями, нехваткой лекарств.
Тогда из-за своей молодости мы не совсем понимали, что эти люди в белых халатах очень устают, недоедают, что их дома ждут семьи, дети. У многих мужья, братья и отцы воевали на фронте. Только теперь, спустя много десятилетий, прожив жизнь, я понимаю, какими же героями они были, сколько раненых обязаны им своей жизнью! Как я благодарен им за то, что они не только сохранили мне жизнь, но и спасли от инвалидности.
ДОМОЙ НА ПОБЫВКУ
Весна 1944 года. Я все еще в госпитале. Вызвали меня на врачебную комиссию, долго решали, как быть. Изнуренный малярией, долго незаживающей раной, худой, выглядевший почти ребенком, предстал я перед врачами. После осмотра решили отпустить на месяц домой. Моей радости, конечно, не было предела. Ведь мне было всего 19 лет. До этого я никогда не выезжал из дома, и вдруг сразу - фронт, ужасы войны, тяжелое ранение. Более года я не был дома, не видел родных.
Оформив все документы, с бьющимся от волнения сердцем в ожидании радостной встречи с родными сел в поезд. Еду домой на побывку.
Моя деревня. Как изменилась она за этот год! «Усталые, измученные односельчане, изможденные от недоедания и тяжелой работы женщины, рано повзрослевшие дети, немощные старики. Все».