Полковник 3. А. ИСМАГИЛОВ живет в г. Алма-Ате. С Медногорском его связал 1943 год, когда он восемнадцатилетним солдатом после тяжелого ранения на фронте был направлен на лечение в Ракитянский госпиталь. «Нужно воздать должное работникам госпиталя, пусть их имена стоят в одном ряду с участниками Великой Отечественной. Наши спасители в белых халатах совершали подвиг. Хотелось бы узнать об их дальнейшей судьбе. Возможно, кто-то из них и сегодня живет в Медногорске». Закуан Абдуллович Исмагилов прислал свои воспоминания о тяжелых днях болезни, о самоотверженных работниках госпиталя.
В декабре 1943 года вместе с другими тяжелоранеными меня отправили в глубокий тыл, вначале в Оренбург, затем в Медногорск и оттуда - в поселок Ракитянка.
Здесь нас разместили в зрительном зале Дома культуры горняков. Огромный зал не имел ни одного окна, зато было целых четыре двери. В зале стояло 130 коек, на которых лежали тяжелораненые. Нас все время окружал полумрак.
О наступлении дня мы догадывались только тогда, когда приходили на обход врачи, брали нас на перевязки.
Я был одним из тяжелораненых, лежать мог только на спине, рана не заживала, все время держалась высокая температура. Из-за несвоевременной медицинской обработки после ранения началось заражение крови. Врачи начали поговаривать об ампутации ноги. Ко всем мучениям прибавилась еще и малярия. Ежедневно в одно и то же время начинался сильнейший озноб. Впадая в забытье, бредил в жару.
Возле меня установили индивидуальный пост, почти круглые сутки дежурила у моей кровати молоденькая медсестра Света. После выздоровления - весной 1944 года - я ее попросил сфотографироваться со мной, и она охотно согласилась. Форма, в которой я сфотографировался, для всех раненых была одинаковой, кто-то добыл фуражку, кто- то одолжил гимнастерку. Ходячим больным выдавались халаты. В такой форме ходили вокруг госпиталя, по городу и в кино. У жителей этого поселка отношение к раненным фронтовикам было очень теплым. От них мы узнавали обо всем, что происходило в мире.
Мы были окружены теплотой и вниманием со стороны медицинского персонала госпиталя. Врачи, сестры, няни проявляли исключительную заботу о раненых: лечили, кормили, знал о всех наших делах, а тяжелораненых выхаживали, как малолетних детей.
Госпитальная жизнь шла своим чередом. Изредка привозили нам кинофильмы, их демонстрировали на первом этаже в вестибюле. Ходили те, кто мог самостоятельно передвигаться, но иногда и меня перекладывали на носилки и со второго этажа спускали вниз, устраивали где-нибудь на столе и давали возможность посмотреть интересный фильм. Хотелось увидеть, хоть с экрана ту прекрасную жизнь, которая начнется после войны.
Время шло, а рана все не заживала. Это тревожило меня и лечащего хирурга. Им была женщина небольшого роста, твердая, решительная, отдававшая работе всю себя: сутками дежурила в операционной, находилась рядом с больными.
Созванный консилиум решил, что ногу надо ампутировать. Но хирург не согласилась с этим и решила сделать повторную операцию, попытаться сохранить ногу, которую к тому времени я перестал чувствовать. Не мог не только сгибать ее или на нее опираться, но даже шевельнуть ею, нога онемела.
Однажды утром на носилках меня доставили в операционную. Из-за сильного истощения решили оперировать под местным наркозом. Молоденькая медсестра все время держала меня за руку и докладывала врачу о состоянии. Как ни пытался я проявлять выдержку, но боль была невыносимая, особенно, когда скальпель касался нерва. Мне становилось все хуже. Рана на ноге была большая, фактически было вскрыто все бедро и середина голени. Я потерял сознание.
Пришел в себя в палате, в том же зрительном зале. И первое, что бросилось в глаза, - белые халаты. У изголовья кровати несколько врачей, и, конечно, мой лечащий. Когда открыл глаза, услышал дружный облегченный вздох.
Потом, уже позже, я узнал, что сестра, следившая за моим пульсом, перестав его ощущать, бросила мою руку и со словами «умер» выбежала из операционной. Хирург применил все средства к успешному завершению операции. И я буквально был воскрешен из мертвых.
Рана начала заживать, и к весне я уже мог двигаться без костылей, хотя нога еще не сгибалась и не совсем меня слушалась. Пробыл я в госпитале более шести месяцев.
Вот так боролся медицинский персонал за жизнь каждого раненого, не считаясь с усталостью, трудностями, нехваткой лекарств.
Тогда из-за своей молодости мы не совсем понимали, что эти люди в белых халатах очень устают, недоедают, что их дома ждут семьи, дети. У многих мужья, братья, отцы воевали на фронте. Только теперь, спустя много десятилетий, прожив жизнь, я понимаю, какими же героями они были, сколько раненых обязаны им своей жизнью! Как я благодарен им за то, что они не только сохранили мне жизнь, но и спасли от инвалидности.
Исмагилов, З. Они совершали подвиг/Закуан Исмагилов//Медногорский рабочий.-1985.-№69 (13 июня).-С.4.