Page 30 - tmp

Жили с сестрой в бомбоубежище

(Марьям Ахметшина)

Эта приветливая, миловидная женщина встретила нас на заснеженном

крылечке уютного дома на Нижней Сортировке. На столе в зале, где были

разложены альбомы с фотографиями и документами, хозяйка бережно

поглаживала пальцами памятный знак «Жителю блокадного Ленинграда».

Есть у нее и медаль, которую ей прислали из родного когда-то города, в честь

300-летия Санкт-Петербурга. Там, на дальних берегах, в суровую годину

начиналась ее жизнь, хрупкая, как стебелек, которую в любой момент могли

оборвать и жестокий свинец, и обрушившиеся глыбы зданий после

артобстрела. Однажды в их квартиру в одно окно влетел снаряд, а в другое -

вылетел. Чудом никто из семьи не пострадал.

Марьям Шамсутдиновна Ахметшина, если смотрит хронику первой

блокадной зимы в Ленинграде, то непременно плачет. Ей, наверное, жалко не

себя, она плохо помнит то время, но даже сейчас, когда она представляет

страдания ленинградцев, ей больно. Она с родителями и двумя сестрами

была в ту страшную зиму 1941 -1942 гг. в осажденном городе на Неве.

Родилась Марьям в 40-м, и когда началась Великая Отечественная война,

девочка еще ничего не понимала, только вздрагивала от грохота взрывов и

свиста пуль, втягивая голову в худенькие плечи. Налеты на город учащались,

и малышка со своей средней сестренкой Аней дни и ночи напролет на-

ходилась в бомбоубежище. На чем они спали, как питались, одному Богу

известно. А старшая сестра Рая не пряталась в бомбоубежище, дежурила на

крышах домов, сбрасывала вниз зажигательные бомбы противника.

Родители работали, папа был дворником, разбирал завалы, нередко они

с мамой помогали обессилевшим горожанам вывозить на санках тех, кто
умер от голода и холода. В кадрах чернобелой хроники Ленинграда Марьям

Шамсутдиновне так и видятся согбенные фигуры отца и матери, тянущих за
собой по студеной улице самодельный катафалк.