Page 29 - tmp

вся имевшаяся у нас деревянная мебель. Мы не трогали

лишь шкаф в кухне, где я много раз пыталась искать

хлебные крошки и зёрнышки крупы.

Я ходила в очередь за хлебом в булочную, на реку за

водой. Боялась обстрелов, пряталась в подвалах. С тех пор

не переношу темноты. Сестрёнка Соня (ей было 8 или 9 лет)

заболела и умерла в больнице. Папа умер дома. Я сообщила

соседу (он был конюхом), ему удалось вызвать с работы

маму. Завернули труп в простыню и отвезли на телеге к

церкви, куда доставляли и других умерших. В нашем

районе, недалеко от дома, действовал деревообделочный

цех, мама кого-то попросила устроить меня туда на работу.

Паёк стал больше, да и ночью я украдкой носила домой

щепочки, чтобы топить печку. Так и выжила.

Мой брат Николай, когда его на передовой хотели чем-

то наградить, сказал: «Вместо награды позвольте мне

вывезти из города на Большую землю свою семью». Ему

дали такую возможность. Он приехал за нами осенью 1943

года. Это тоже всё было непросто. В ноябре мы на

теплоходе по Ладожскому озеру покинули Ленинград.

Позже мама и я добрались в товарном эшелоне до Сары.

Здесь и осели. Я уже подросла, стала работать, как взрослая,

на полях колхоза «Красная заря».