Жил-был купец, у него женка померла, и остался сын девяти дён. Он все кричит, все плачет. Вот бабки, няньки собрались, не как унять. Вдруг приходит 6а-бушка-задворенка. Взяла его на руки: «Баю-баю, Ванюшка, вырастешь большой, возьмешь взамуж Красну Красу — Долгую Косу, трех мамок дочку, трех бабок внучку, девяти братьев сестру». Он и замолчал. Вот год молчал. А потом и стал реветь. Ревет, ревет, уему нет. Набежали бабки да няньки, унять нельзя. Пришла бабушка-задворенка: «Баю-баю, Ванюшка, не плачь, не реви, вырастешь большой, возьмешь взамуж Красную Красу — Долгу Косу, трех бабок внучку, трех мамок дочку, девяти братьев сестру». Он и замолчал. Еще год молчал. А потом опять плачет. Купец его жалеет. Баб-ки-мамки уговаривают. А он все плачет. Пришла бабуш-ка-задворенка: «Не плачь, Ванюшка, вырастешь большой, возьмешь взамуж Красную Красу — Долгую Косу, трех мамок дочку, трех бабок внучку, девяти братьев сестру». Он и замолчал. Вот он вырос до возрасту, такой красивый. А этот купец женился на другой, молодой. Она все на Иванушку поглядывает. А он все о Красе думает. Вот он и пошел к бабушке-задворенке: «Здравствуй, бабушка».— «Здравствуй».— «Ты меня, бабушка, сулила оженить на Красной Красе на Долгой Косе?» — «Сулила».— «Ожени, бабушка».—«Иди, дитятко, проси у отца самолучшего коня, поезжай в чисто поле, только не спи, не дреми, Красна Краса сама придет».
Оп и попросил самолучшего коня. Ему купец коня снарядил. А выходит мачеха на крыльцо: «Нехорошо,— говорит,— Ваня, тебе без слуги ехать. Возьми,— говорит,— моего слугу, он тебе напечет, наварит, спать повалит».— «Ладно»,— говорит. Она побежала да своему слуге сонную булавочку дала.
Вот они поехали в чистое поле, раздернули шатер, легли, заспали. Утром будит его слуга: «Вставай Иван — купецкий сын, снарядись невесту встречать». Он стал его причесывать, да ему сонную булавку в голову воткнул. Тот и заспал.
Вот приехала Красная Краса — Долгая Коса на девяти кораблях. Стала его будить — не добудится. «Ну,— говорит,— нехорошо сватаешь, купецкий сын. Через лень приду на шести кораблях, чтобы не спал». И уехала. Тут слуга булавочку вынул. «Ох,— говорит,— никак я заспал?» — «Заспал»,— говорит. «Мне во сне мнилось, что меня Красна Краса миловала».— «То не во сне снилось. Красна Краса тебя миловала, велела сказать, чтобы не спал. Будет она на шести кораблях».
Вот день приходит, они поезжают опять на зеленые луга, к синему морю. Вот мачеха говорит: «Что ты, Ванюшка, один поезжаешь, возьми слугу». Он и взял слугу. Ну, приехали, шатер раздернули, спать легли. Утром слуга говорит: «Давай, Иван — купецкий сын, приумойся, приоденься, невесту встречать». Он взял его причесывать и сонную булавку ему воткнул. Тот и заспал.
Вот приехала Красная Краса на шести кораблях. Стала его будить, оглаживать. Он все спит. Она говорит: «Ох досадный какой, разве так невесту встречают? Приеду я через месяц на трех кораблях». И уехала.
Слуга ему булавку и вытянул. Он говорит: «Ох, мнилась мне Красная Краса». — «Не мнилась, а здесь была, тебя миловала, добудиться не могла. Приедет через месяц на одном корабле».
Ну, месяц проходит, поезжают они на зеленые луга к синему морю. Стал слуга Ивана очесывать, сонную булавку в голову воткнул. Тот и заспал. Приехала Красная Краса, стала его миловать, да не разбудить Она на слугу поглядела, ногой топнула: «Эго не богатырь, это титьки сосать, либо ты, леший, его колдуешь. Скажи ему: гребешок пусть ломает, в воду бросает, а ко мне свататься идет». И уехала.
Тот булавочку повыдернул, да и выдернуть не успел, как Иван выстал. «Ох-ох-ох, голова болит, мнилась мне Красная Краса».— «То не мнилась. Она тебя любовала, миловала, добудиться не могла. Это говорит не богатырь, а титьки сосать. Пусть гребешок сломает да в воду бросит».
Иван в волосья рукой липнул — тут булавочка торчит. Он булавочку повыдернул, стал богатырь. Взял тому слуге голову отрубил да в море кинул. Домой поехал, мачехе голову ссек и поехал один за Красной Красой за Долгой Косой. Заехал он к бабушке-задворенке. «Ты, бабушка, мне Красную Красу сватала?» — «Сватала».— «Сватала, да не досватала, как мне ее самому добыть?» — «Поезжай в лес в леву сторону но правой дорожке. Доедешь до ейна царства. Иди в церковь обедню служить. Придут девять братов, будут тебя в гости звать. Ты не иди. Они будут понуждать — ты их, колько можешь, толкони. Придут назавтра шесть братов тебя в гости звать, ты и их толкони. Опосле придут три брата, ты с ними иди. Да в красный угол не садись, да перву чару не пей, да золотым наспичником не утирайся. А будут тебе мамки подарки дарить, ты ничего не бери. А будут тебя бабки дарить, ты бери только худой ящичек. Да возьми сорок сажен веревки, тот ящик завяжи».
Вот он и поехал в лес, в леву сторону, в праву дорожечку. Ехал-ехал, ехал-ехал, до ее царства доехал. Пошел в церковь обедню служить. А стоит тут Красная Красота и девять братьев. Она говорит: «Насосался маменьких титек?» А он молчит. (Ишь она как над ним изгаляется!) Тут девять братьев подошли, стали его звать чай пить, а он: «Не хочу»,— говорит. А они стали принуждать, он взял их столкнул. Так три брата и пали.
Наутро он пошел обедню служить. Стали его шесть братьев чай пить звать. А он говорит: «Не пойду»,— говорит. Он взял да и столкнул их, три брата и пали.
На третий день то же самое, стали его гостить звать. Ну, он пошел. Пошел, а старший брат говорит: «Садись в красный угол». А он говорит: «Ты старший, ты и садись». Он понуждает садиться. А Иван взял его в красный угол толкнул. Тут его что-то и розорвало. Ну, средний брат ему стакан самогону дает. А он говорит: «Ты старший, тебе первому пить». Тот не хочет. А Иван говорит: «Пей». Тот выпил и пал мертвый. (Там какой-то яд был!)
Ну, чай попили, дают наспичник утереться. Ему дают золотой. А он говорит: «Я золотым не хочу, трись ты золотым». Брат не хочет. Он говорит: «Трись!» Тот утерся да и пал мертвым.
Набежали тут мамки, стали ему подарки давать. Он говорит: «Дайте худой ящик!» Они не хотят, а он кричит: «Давайте, а то всех побью!» Они и дали. Он взял, сорок сажен веревки обмотал и поехал. Ехал, ехал, а на ящике веревки трескаются. Он коня пуще нагоняет.
Только вот выехал из лесу, веревки и треснули. Выходит из того ящика Красная Краса. «Ну,— говорит,— вывез меня из лесу?» — «Вывез».— «Ну, так буду тебе честной женой, а не вывез, я б тебя убила».