Места, причастные к жизни гения, несут на себе особую печать. Названия их со временем обретают значение символа, впитывают огромный исторический и культурный смысл, делаются нарицательными. Судьба этих мест, никому прежде не известных, отражается в судьбе народа, в его национальном характере и устремлениях.

Пушкинское Михайловское - книга, требующая внимательного и вдумчивого прочтения. Книга, написанная самой природой, обстановкой и вещами, окружавшими поэта. Поняв их язык, вы лучше поймете личность Александра Сергеевича, по-новому воспримите с юности знакомые стихи... И то, что казалось вам в них до этого малосущественным и незначительным, вдруг обернется значимым и существенным. Тогда холмы, озера, речка, перелески, на которых задерживался ЕГО взгляд, приоткроют вам свою тайну, зазвучат музыкой пушкинской строки.

Здесь нигде не встретишь линий электропередач, даже простых телеграфных столбов, не говоря уже о прочих приметах современной цивилизации (чего только стоило упрятать их подальше да поглубже!). Пешком сумрачной еловой аллеей Ганнибалов выходите вы к пушкинскому Дому. Деревянный, в четырнадцать окон по фасаду, он в точности такой, что когда-то приютил поэта…

Саша Романов был самым обыкновенным русским мальчиком, и в то же время он был мальчиком самым, что ни на есть, необыкновенным - с семи лет от роду Саша стал наследником русского престола. В шесть утра мальчик поднимался со спартанской железной койки, чтобы овладевать премудростью, накопленной человечеством в течение сотен лет. Он был умным, старательным, целеустремленным, в меру талантливым, в меру честолюбивым. Блестяще фехтовал и держался в седле, в совершенстве владел европейскими языками. И все же, при всех его достоинствах, было в нем что-то такое, что еще мудрый педагог Карл Карлович Мердер называл «недостатком железа». Он был удивительно живым, впечатлительным и человечным, невероятно чувствителным к чужому горю, не слишком решительным, а иногда даже взрывным и плаксивым. Нет-нет, мальчик вовсе не был безвольным и слабохарактерным. В нем было что-то своевольное, упрямое, непреклонное. Был он как та травинка, которая не клонится под ветром, а постоянно выпрямляется…

«Цирк - это последнее прибежище чистого искусства», - сказал как-то французский писатель Франсуа Мориак. И еще - это настоящий праздник, не только для детей, но и для взрослых. Первые - с восторгом воспринимают все, что происходит на арене, вторые - покидают цирк с улыбкой, вернувшись на время в свое далекое детство. А устраивают такой праздник люди, бесконечно преданные цирку и своему делу. Один из них бесстрашный укротитель диких животных, потомок великой цирковой династии Аскольд Запашный.