Жил-был старик со старухой. У их была дочь. Старуха-та умерла, старик-от и сдумал жениться; взял ягу-бабу с дочерью же.
Вот эта яга-та баба не залюбила старикову-ту дочь, падчерицу-то: «Старик, увези ее в лес! Мне,— говорит,— не надо ее!» Старику-ту жаль было ее, дочь-ту, да чо сделаешь? «Садися,— говорит,— мила дочь, в сани!» Ехали-ехали они по дороге по большой, нашли дорожку маленьку в лес. Старик и высадил дочку-ту из саней: «Поди,— говорит,— мила дочь, куды хочешь!»
Вот она и побежала. Бежала-бежала по дорожке-то, добежала до избушки. Зашла в избушку и стала жить. Вот поутру
Скачет Морозко
По ельничкам,
По березничкам,
По частым боркам,
По веретейкам.
«Тепло ли тебе, красна девица?» — «Тепло, Морозушко, тепло, батюшко». Вот Морозко и нанес ей и хлеба, и скота, и живота — всего нанес.
На другое утро опять
Скачет Морозко
По ельничкам,
По березничкам,
По частым боркам,
По веретейкам.
«Тепло ли тебе, красна девица?» — «Тепло, Морозушко, тепло, батюшко». Вот он нанес ей шуб и постелей и всего, чего надо.
На третье утро
Скачет Морозко
По ельничкам,
По березничкам,
По частым боркам,
По веретейкам.
«Тепло ли тебе, красна девица?» — «Тепло, Морозушко, тепло, батюшко». Вот он нанес ей золота и серебра и всякого именья. Стала она жить теперь богато.
Вот яга-баба и посылает старика: «Поезжай-ко, старик, привези дочь-ту, замерзла, знать-то». Старик и поехал искать дочь. Ехал, ехал по большой дороге, нашел дорожку-ту в лес, свернул да и поехал по ней. Вот ехал-ехал, до избушки-то и доехал. Поставил лошадку, привязал ко крылечку и зашел в избушку. Вот дочь-та обрадовалась: «Ой, батюшко родимый приехал!» Напоила-накормила его. «Мила дочь, я,— говорит,— приехал по тебя, складывай именье-то, поедем домой!» — «Поезжай-ко, — дочь-та говорит, — приведи лошадок: именья-та у меня много!»
Вот он съездил, привел лошадок, склали именье-то и повезли домой. Подъезжают к дому-ту, собака у их така сердита была, и лает:
Тяф-тяф-тяф!
Крестьянин дочерь везет —
Животы в коробейках
Стучат да бречат.
Вот яга-баба, мачеха-та, выбежала с ухватом, ну бить собаку-ту: «Лай,— говорит,— костки в лукошке стучат да бречат!» А собака все свое:
Тяф-тяф-тяф!
Крестьянин дочерь везет —
Животы в коробейках
Стучат да бречат.
Вот старик привез дочь. Яга-баба рада, что именья много падчерица привезла, и говорит старику: «Старик, увези-ко мою-ту дочь в лес-от: не разбогатеет ли она!» Вот он запряг лошадку и повез Ягишну. Ехал-ехал, до той дорожки доехал и высадил: «Поди, куды хочешь!»
Вот она побежала по дорожке, до избушки-то добежала и зашла в избушку. Ночевала. Поутру
Скачет Морозко
По ельничкам,
По березничкам,
По частым боркам.
По веретейкам.
«Тепло ли тебе, красна девица?» — «У, какое, Морозко проклятый, тепло? Заморозил!» (Ягишна-то и есть). Вот он еще подбавил морозу-то маленько.
На другой день
Скачет Морозко
По ельничкам,
По березничкам,
По частым боркам,
По веретейкам.
«Тепло ли тебе, красна девица?» — «У! Заморозил меня, проклятый! Эка стужа!» Морозко опять прибавил морозу.
Вот на третий день
Скачет Морозко
По ельничкам,
По березничкам,
По частым боркам,
По веретейкам.
«Тепло ли тебе, красна девица?» —«У! Проклятый! Совсем заморозил!» Морозко еще прибавил морозу и заморозил ее совсем.
Вот яга-баба и посылает опять старика: «Поезжай,— говорит,— старик, вези дочь-ту с именьем!» Старик запряг лошадок и поехал. Ехал-ехал, доехал до дорожки и свернул в лес. Вот подъехал к избушке, привязал лошадок ко крылечку и зашел в избушку. Зашел в избушку-ту, а Ягишна-та ровно кочень. Повалил он ее в сани и повез домой.
Вот подъезжает к дому-ту, а собака так и лает:
Тяф-тяф-тяф!
Крестьянин дочерь везет —
Костки в лукошке
Стучат да бречат!
Яга-баба выбежала. Ну ухватом водить собаку-ту: «Лай: животы в коробейках стучат да бречат». А собака одно что:
Тяф-тяф-тяф!
Крестьянин дочерь везет —
Костки в лукошке
Вот приехал старик: «На,— говорит,— дочь-ту!» Била, била старика яга-та баба, да ничего не сделашь! Стали они жить с богатой-то дочерью да и теперя живут.