Жил-был поп, вот у этого у попа не было работника: не уживались у него работники. Пошел он нанимать работника. Нанял, приходит домой, говорит: «Попадья! Я нанял работника!» — «Ну, хорошо», — говорит.
Послали они работника молотить. Приходит время, он идет обедать. Приходит он и говорит: «Поп! Пора обедать!» — «Ну что ж, свет, садись!» Он сел. Налила попадья щей. А у попа маленькая дочка была. Только стали обедать, дочь-то и закричала. «Ну, свет, тащи ее на двор!» Покамест работник пробыл с ней на дворе, поп с попадьей уж пообедали. Вот работник вернулся, говорит попу: «Что ж, — говорит, — батюшка! Я не обедал!» — «Что ж, свет! Два раза не обедают!»
Мужик так и пошел опять молотить. Приходит ужинать, подали щей. Опять у попа дочь закричала. «Неси, свет, ее на двор!» Вот он унес ее на двор, пока там пробыл, они уж поужинали. Работник опять приходит и говорит: «Что ж, свет! Два раза не ужинают!» Работнику уж скучно стало, он взял от них отошел.
Поехал поп опять нанимать себе работника, едет на деревню, стоит круг мужиков. Он и спрашивает: «Мужички, не пойдет ли кто ко мне в работники?» — «Нет, — говорят, — мы знаем, как у тебя жить-то!» А дурачок и говорит: «И, дураки! Не умеете вы попу услужить!» — «Ну, ты, — говорят, — умный человек, ступай!» Он и пошел, и сделал уговор: не сходить и не сгонять друг друга.
Вот на другой день поп послал его молотить. Пришло время обедать, пришли, сели. Дурак и давай резать хлеб, весь его изрезал. Закричала опять дочь попа. «Ну, — говорят, — свет, тащи ее!» Он положил за пазуху краюху хлеба, пошел к ней. Покамест он пробыл на дворе, весь хлеб съел. Приходит с надворья, говорит попу: «Что ж, — говорит, — батюшка! Я, — говорит, — щей-то не хлебал!» — «Ну, свет! У нас два раза щей не варят». Пошел он молотить хлеб, помолотил, пришел ужинать. Садится за стол, дурак стал опять хлеб резать, нарезал хлеба. Попова дочь и закричала: «Ну, свет, неси ее на двор!» Он взял половину хлеба положил за пазуху, пошел с ней. Пока пробыл на дворе, весь хлеб и съел. Пришел домой, лег спать на печку. Вот попадья смекнула дело, что у них работник много хлеба ест. «Что, — говорит, — свет, нам делать с работником? У нас ведь хлеба недостанет так-то!» — «Что, попадья? Надо бежать со двора, мы с ним ведь уговорились: не сходить и не сгонять друг друга!» А работник и услыхал их разговор.
Вот попадья на другой день, покамест работник молотил, насушила сухарей, положила их в мешки. Приходит работник обедать и увидал эти мешки. Сели за стол, он нарезал хлеба. У попа дочь закричала, он взял положил в карман хлеба, пошел с ней на двор. Покамест он пробыл, хлеб весь поел. Приходит с надворья, а поп ему и говорит: «Ты, — говорит, — свет, поди потаскай скирд, а я отдохну да к тебе выйду». Работник видит, что они сбираются бежать, не пошел таскать скирд. Когда они вышли в другую комнату, он половину сухарей отсыпал, а сам в мешок-то и сел. Вот они убрались совсем, поп взвалил один мешок попадье, другой сам понес, ударились бежать из дому. Бегут несколько времени, а он в мешке-то и кричит: «Догоню, догоню!» — «Ну, — говорит, — попадья, никак он догоняет!» Побежали еще скорее. Бежали несколько времени; он опять кричит: «Догоню, догоню!» Наконец они выбились из сил, принуждены были остановиться, и остановились у речки.
Вот поп как бросит с плеч мешок. «О, — говорит, — какой тяжелый!» А работник и говорит: «О, батюшка! Ты меня ушиб!» — «Попадья! Ведь он тут!» — «А, вы хотели от меня убежать! Нет, — говорит, — я вас на дне моря найду!» Пришлось дело к вечеру, нужно было около речки ночевать. Поп и стал советоваться с своей женой, чтоб батрака положить с краю к речке. Вот легли они спать. Батрак ночью проснулся и переложил попадью-то на свое место, а сам в середину лег. Поп проснулся и будит батрака, думает, что жена. «Вставай! Давай, — говорит, — батрака-то в воду скинем!» А батрак ему говорит: «Давай», — говорит. Размахнули ее и бросили в воду. Батрак и говорит: «Ну, — говорит, — камень в воду, чертям поклон (подарок)!» — «Ах, свет, это ты остался со мной?» — «Все я, — говорит, — батюшка!» Поп стал с батраком жить да поживать.