Жил Иван с Марьей в одной деревне. Марья у него была очень красива. В одно время Марья сдобилась на погост идти в праздник, спросилась своего мужа. Муж дозволил ей сходить к службе. Вот она пришла на погост, в церковь вошла, стала против царских дверей. Поп взглянул на эту Марью —влюбился в нее. Обедня отошла, пошли ко кресту. Эта Марья подходит ко кресту; священник Марью отстранил: «Погоди, Марья, вот весь народ отойдет, тогда и ты подходи». Весь народ ко кресту отходил, последняя Марья стала, к кресту подходит. «Что, Марья, нельзя ли к тебе на ночку прийти?» Марья, подумавши, сказала: «Приходи в такие-то часы, приноси столько-то денег». Потом Марья из церкви пошла вон; сзади ее дьячок догнал: «Что, Марья, нельзя ли прийти?» Марья сказала: «Что же, можно, приходи в такие-то часы и приноси триста рублей денег». Потом встрелся пономарь с нею: «Нельзя ли, Маша, на ночку прийти?» — «Можно! Приходи в такие-то часы и приноси триста рублей денег». Потом приходит Марья домой и обсказывает своему Ивану: «Что, Ваня, желаешь ли сегодняшнюю ночь богачом быть?» — «Да как же, Маша, где я возьму богатство? Не худо разбогатеть». — «А вот, Ваня, слушай меня: сегодняшнюю ночь будем богаты». — «Ну ладно, Маша, будем слушать». Потом прождали до тех часов, в которые велено священнику прийти.
Тот час подошел, что надо быть священнику; Марья говорит Ивану: «Ваня, одевайся, иди вон из избы». Ваня оделся, вышел из избы — поп пришел. Сейчас Марья поставила самоварчик, угостила. Поп потом и говорит: «Пожалуйте, Марья, на постельку». — «Позвольте триста рублей — денежки вперед!» Вот поп Маше деньги отдал. «Ну теперь, Маша, можешь идти на постельку». Вдруг в тот раз Ваня застучал в окно: «Отворяй... двери, ты с любовником занимаешься!» Этот поп сразился в этой избенке: «Куда деваться?! Куда, Марья, меня спрячешь?» — «Куда я тебя спрячу? Поди спрячься в кузов на полати!» А кузов был с сажей (печка-то была черная). Он в кузове там и сидит, что барин хороший.
Время тут и продолжалось все. Время идти дьячку; Марья и говорит своему Ване: «Ну, Ваня, справляйся, вон иди из избы!» Ваня справился и ушел вон. Вдруг приходит дьячок; сейчас таким же манерчиком поставила самоварчик. Дьячка угостила. «Ну пожалуйте, Маша, на постельку, — говорит, — теперь!» — «Пожалуйте денежки наперед, а потом и на постельку пойдем». Вот дьячок отсчитал триста рублей; денежки она убрала и справляется идти на постельку. Вдруг тотчас Ваня застучал: «Отпирай, Марья, двери, ты с любовником занимаешься!» Тут дьячок ссовался: «Куда, Маша, спрячешь меня?» — «Мне спрятать некуды, окремя — ступай на полати в кузов». Дьячок вскочил в кузов, слышит, кто-то есть еще. Потом спрашивает: «Тут кто такой?» — «А ты кто такой?» — «А я, — говорит, — дьячок!» — «А я, — говорит, — поп». — «Ну славно попали, — говорит, — сюды!» Потом Ваня вбежал в избу, поматюкался, поматюкался и никого не нашел. Марья и готорит ему: «Тебе снится, никого не было. Я сижу одна».
Потом Марья высылает Ваню опять; надо быть время пономарю. Ваня справился, ушел вон. Вдруг приходит пономарь. «Ну, как, Машенька, нам с тобой призабавиться?» — «А вот я сейчас самоварчик подогрею, попьем чайку». Вот чайку попили, пономарь и говорит: «Ну, можно идти на постельку». — «Пожалуйте триста рублей — денежки наперед, и можно, —говорит, — на постельку!» Пономарь денежки отсчитал, отдал. Только хотели идти на постельку — Ваня застучался в дверь: «Ты опять с любовником занимаешься?!» Вот пономарь избегался: «Куды же ты меня, Маша, деваешь?» — «Куды я тебя спрячу? Мне некуда, окромя — в кузов. Полезай на полати!» Вот пономарь скочил в кузов — слышит, что там еще двое есть. Пономарь спрашивает: «Кто тут в кузову есть?» — «А ты кто такой, новенькой, вскочил сюды?» — «А я, — говорит, — пономарь, а вы кто такие здесь сидите?» — «А мы сидим: поп и дьячок», — «Ну ладно, хорошо. Все трое собрались здесь, так и выйдем отсель». Потом Ваня вбежал в избу и заматюкался: «Нельзя, Маша, выйти от тебя, как выйду, так у тебя любовники всё! Куды ж ты девала своих полюбовников? Сейчас видел, как ты сидела с ним?» — «Что ты, Ваня, никаких полюбовников у меня не было! Одна сижу, тебе привидение делается», — «Какое же мне привидение делается, когда сейчас видел, вы двое сидели? Непременно они у тебя в кузове посажены на полати! Пойду спихну этот кузов с полати!» — «Что ты, Ваня, ведь ты знаешь, целый кузов сажи напахан; ведь ты спихнешь — все в избе загадишь!» Ваня удумал, разыскал полог, взял этим пологом кузов закрыл и потом веревкой завязал, взял — и этот кузов и спихнул с полатей и потом поволок его вон, поставил его на дровни и привязал веревкой. Запряг лошаденку и поехал в город с этим кузовом.
Вот подъезжает близко к городу; едут из города поросятники с поросятами тоже в кузову. А он и кричит: «Эй! Заморские зверьки! Везу продавать в город». Эти поросятники услыхали, у них сердце забилось, надо этих зверьков променять на поросят. Вот они съехались в одно место. Эти поросятники и говорят: «Чего, дядя, везешь в кузову?» — «Везу, — говорит, — заморских зверьков в город продавать». — «А много ли у тебя зверьков?» — говорят. «А три штуки», — «А давай с нами менять на поросят, у нас двенадцать штук поросенков». — «О, брат, что ваши поросята! Ваши поросята дешево стоят. Мне нужен хлеб, а хлеба у меня нету, я съеду в город, зверьков продам — мне денег много дадут, я хлеба куплю!» — «Дак все-таки мы придадим тебе сколько придачи! Мы все-таки променяем!» — «Ну, так что же, — говорит, — триста рублей придайте, сменяю». — «А покажи, какие у тебя зверьки?» — «Нет, господа, показывать нельзя; если здесь я развяжу кузов, то они все разбегутся, зверьки». Ну потом поросятники согласились триста рублей придать и сменять. Сменяли, триста рублей придали, лошадей перепрягли и поехали. Ваня воротился назад, а поросятники в город. Не доехав до городу, остановились. «Надо посмотреть, каких мы выменяли зверьков? Как будем продавать? Неужели мы трое да выпустим?» Сейчас взялись, развязали кузов. Эти зверьки соскочили и латата! Эти поросятники испугались, словно черти оттуда выскочили: длинноволосые да в саже, поневоле испугаешься. Вот отбежали за канаву, испугались и глядят, куда они побежали. Потом одумались: «Что же мы задаром триста рублей отдали и двенадцать поросенков и таких чертей купили, да и те ушли!» Потом подошли к своей лошади, сели и поехали домой без денег и поросят. Потом Ваня приезжает домой к своей Маше с тремяста рублей деньгами и двенадцатью поросенками. А Маша говорит: «А я нажила девятьсот рублей». Ваня говорит: «Ну слава богу, Маша, теперь мы богаты!» И стали жить-поживать счастливо.