В некотором селе жил-был поп, великий охотник до молодых баб: как только увидит, бывало, в окне, что мимо двора его идет молодка — сейчас высунет голову и заржет по-жеребячьи. На том же селе жил один мужик, у которого жена была оченно хороша собой. И ходила она каждый день за водою мимо поповского двора, а поп только усмотрит ее — сейчас высунет в окно голову и заржет. Вот баба пришла домой и спрашивает у мужика: «Муженек, скажи, пожалуй, отчего это: иду я за водой мимо попова двора, а поп на всю улицу ржет по-жеребячьи» — «Эх, дура баба! Это он тебя любить хочет. А ты смотри, как пойдешь за водой и станет поп ржать по-жеребячьи: „Иго-го!“, ты ему, и сама заржи тонким голосом: „Иги-ги!“. Он к тебе сейчас выскочит и попросится ночевать с тобой, ты его и замани — вот мы попа-то и обработаем: пусть не ржет по-жеребячьи».
Взяла баба ведра и пошла за водой. Поп увидел ее из окошка и заржал на всю улицу: «Иго-го! Иго-го!» А баба в ответ ему заржала: «Иги-ги, иги-ги!» Поп выскочил, надел подрясник, выбежал из избы к бабе: «Что, Марьюшка, нельзя ли того...» -
«Можно, батюшка! Вот муж сбирается в город на ярманку, только лошадей нигде не добудет», — «Ты давно бы сказала! Присылай его ко мне —я дам свою пару лошадей и с повозкой, пусть себе едет». Воротилась баба домой и говорит мужу: так и так, бери у попа лошадей.
Мужик сейчас собрался и прямо к попу, а поп давно его ждет. «Сделайте милость, батюшка, дайте пару лошадей на ярманку съездить». — «Изволь, изволь, свет!» Запряг мужик поповых лошадей в повозку, приехал домой и говорит жене: «Ну, хозяйка, я выеду за деревню, постою немножко, да и назад. Пусть поп приходит к тебе гулять, а как я ворочусь да застучу в ворота, он испугается и станет спрашивать: где бы спрятаться? Ты и спрячь его в энтот сундук, что с голландской сажей стоит, слышишь?» — «Ладно!»
Сел мужик в повозку и поехал за деревню. Поп увидел и сейчас бросился к бабе: «Здравствуй, Марьюшка!» — «Здравствуй, батюшка, теперь нам своя воля — погуляем! Садись-ка за стол да выпей водочки». Поп выпил рюмку, и не терпится ему: поскидал с себя рясу и сапоги... Вдруг как застучат у ворот. Поп испугался и спрашивает: «Кто это, Марьюшка, стучится?» — «Ах, батюшка, ведь это мой муж домой приехал, кажись, что-то позабыл», — «Куда ж мне-то, свет, спрятаться?» — «А вон порожний сундук стоит в углу, полезай туда!» Поп полез в сундук и прямо попал в сажу, улегся там, еле дышит; баба сейчас закрыла его крышкой и заперла на замок.
Вошел мужик в избу. Жена и спрашивает: «Что воротился?» — «Да позабыл захватить сундук с сажею; авось на ярманке-то купят. Пособи-ка на повозку снести». Подняли они вдвоем сундук с попом и потащили из избы. «Отчего он такой тяжелый, — говорит хозяин, — кажись, совсем порожний, а тяжел?» А сам тащит-тащит, да нарочно об стенку или об дверь и стукнет. Поп катается в сундуке и думает: «Ну, попал в добрый капкан!» Втащили на повозку, мужик сел на сундук и поехал на поповых лошадях в город, выехал на дорогу, как стал кнутом помахивать да коней постегивать, помчались они во весь дух.
Вот едет ему навстречу барин и говорит лакею: «Поди, останови этого мужика да спроси, куда так шибко гонит?» Лакей побежал и кричит: «Эй, мужичок, постой, постой!» Мужик остановился. «Барин велел спросить, что так шибко гонишь?» — «Да чертей ловлю, оттого шибко и гоню». — «Что же, мужичок, поймал хоть одного?» — «Одного-то поймал, а за другим гнался, а вот ты помешал. Теперь за ним не угонишься». Лакей рассказал про то барину: так и так, одного черта мужик поймал. Барин сейчас к мужику: «Покажи, братец, мне черта; я сроду их не видывал». — «Дашь, барин, сто рублей — покажу». — «Хорошо», — сказал барин.
Взял мужик с барина сто рублей, открыл сундук и показывает, а в сундуке сидит поп, весь избитый да вымазанный сажею, с растрепанными патлами. «Ах, какой страшный, — сказал барин, — как есть черт! Волосы длинные, рожа черная, глазища так и вылупил».
Потом мужик запер своего черта и опять поскакал город. Приехал на площадь, где была ярманка, и остановился. «Что, мужик, продаешь?» — спрашивают его. Черта», — отвечает он. «А что просишь?» — «Тысячу рублей». — «А меньше как?» — «Ничего меньше. Одно слово, тысячу рублей». Тут собралось около мужика столько народу, что яблочку упасть негде. Пришли двое богатых купцов, протолкались кое-как к повозке. «Му- гик, продай черта!» — «Купите». — «Ну что цена будет?» — «Тысяча рублев, да и то за одного черта без сундука, сундук-то мне нужен: коли еще поймаю черта, чтоб было куда посадить».
Купцы сложились и дали ему тысячу. «Извольте получить!» — говорит мужик, открыл сундук. Поп как выскочит — да бежать! Прямо в толпу бросился, а народ как шарахнется от него в разные стороны... Так поп и убежал. «Экой черт! К эдакому коли попадешься, совсем пропадешь!» — говорят купцы промеж себя. А мужик воротился домой, отвел к попу лошадей. «Спасибо, — говорит, — батюшка, за повозку; славно торговал, тысячу рубликов зашиб!»
После того баба его пошла за водой мимо попова двора, увидала попа и ну ржать: «Иги-иги-иги!» — «Ну, — сказал поп, — муж твой славно меня угигикал!» С тех пор перестал поп ржать по-жеребячьи.