Был один купец. У этого купца только бил один сын. А он, купец, такой был богач, что на пять лавок торговал: в четырех приказчики, а в пятой сын сидел.
Вечером деньги приносят ему приказчики и сын; вот он сидит подсчитывает, а сын все сидит. Сидит и говорит: «Что за оказия! Где это тятька с эстоль денег набрал? Если бы он работал, так у него бы ноги болели, а если бы воровал, так, наверно бы, под судом находился!» А ему хочется самому такой капитал составить. «Где, слышь, достану?» Думал, думал и придумал: «Лучше ходить воровать! Как, если я пойду воровать, ну, попаду под суд — тятька богатый, выкупит!»
Утром выходит на рынок, пошел по лавкам — у того деньги украдет и у другого. Попал он под суд. Отец его выкупил. Ну так и на следующий раз попал под суд — отец опять его выкупил. В третий раз попал, отец его выкупил и прогнал.
Ну, пошел и ушел в другой город. Приходит в город к вечеру, стоит на мосту. Враз бежит — опоздал — солдат за мясом. Он говорит: «Ты, солдатик, куда?» — «Побежал, слышь, за мясом». — «Не пустишь ли меня переночевать?» — «Так что, слышь, милости просим!» Пришли, сделали пельмени, стали ужинать. Купеческий сын купил винишка. Поужинали, выпили ладом. «Ну, теперь надо спать!»
Оп проснулся ночью и говорит: «Хозяин, вставай!» Хозяин встал. «Сказывай, здесь у кого больше денег?» — «У нашего государя денег много в кладовой, только у него есть такой человек: кто, слышь, иголку украдет, он и то узнает!» — «Ничего, слышь, пойдем!»
Пошли. Стену проломали, бочонок с золотом утащили. Государь поутру встает: «Все ли у нас сохранно?» — «Никак нет! В кладовую стену проломали, бочонок с золотом утащили», — «Кто же? Кто?» — «Это неизвестно! Знахарь еще лучше меня!»
«Надо думу думать!» И придумали: поставить чашу, в нее налить смолы, под нее накласть жару, а стены не закладывать: будто как не догадались. Так и сделали.
На вторую ночь они опять пошли. Хозяину и сделалось интересно бочонок с золотом утащить. Когда подошли: «Я, слышь, вчерась лазал (купеческий сын говорит), а сегодня, солдат, ты полезай!» Полез; руки у него сорвались, он упал, в этот чан прямо и попал. Тот подождал, подождал, нет его долго. Потом посмотрел, что тот упал, он вытащил, отсек ему голову, а тулово опять спустил в чан. Приходит домой. «Ну, слышь, хозяйка! Вот тебе от мужа голова. Пойдешь на меня просить, ничего тебе не будет, а станешь жить как следует, то мы с тобой поправимся!» Она ничего не сказала.
Утром там встают, говорят: «Ну, что?» — «Попал, слышь». Пришли, вытащили руки и ноги и туловище, а головы нет. «Если бы голова-то была, так мы бы и узнали, а головы-то нет, так мы и не знаем, кто такой! Что же теперь станем делать?» — «Взять солдат да отправить его на площадь: кто не станет ли из родных реветь. Мы его узнаем». Так и сделали.
Этот самый мошенник-от, он утром встает, на площадь выезжает, смотрит: вот он. Поехал дальше. Назад приехал: «Господа, это что у вас такое?» Солдаты ему обсказали. «Эх, какое тиранство! У нас, слышь, нет этого в нашей державе! Вот вам, бедняги, нате на бутылочку, сходите выпейте!» В другой раз заехал, опять им дал на водку.
Они, конечно, напилися. А он в этот момент успел съездить в монастырь и украл у двух монахов платье, а у игуменьши тоже. Солдаты, конечно, напились пьяные и уснули; приезжает — они спят. Он взял с них все снял, на одного надел монашеское платье, на другого тоже, а на третьего игуменьшино надел. А этого туловище украл и увез домой. Привез, положили в гроб, с его женой и похоронили.
Утром просыпается один солдат и говорит: «Это ты, брат? Вставай! С нами монашка спит!» — «Сам-то ты монашка!» — «Чо делать? Надо пойти, дескать, до государя!» А государь любил до смерти монашек и игуменьш. Идут. Государь на балконе стоит. Они идут, государь и кланяется: «Пожалуйте! Пожалуйте!» Они подошли и стали на колени. «Это что такое?» Выслал узнать. Думали, что случилось в монастыре, спросили. «Так и так». Он велел их отправить в острог.
Потом призывает своего губернатора: «Чего станем делать?» — «У нас денег много, давай увешаем козла всего в золотые!» Дали двух солдат и офицера — гонять его по городу: «Если он, вор, увидит, деньги станет брать — мы его поймаем!»
Потом они (солдаты) озябли и зашли в гостиницу. Солдаты остались внизу козла караулить, а постарше ушел вверх чай пить. В этот момент и он, вор, приехал, забежал прямо кверху, попросил стакан чаю. Потом и спрашиват: «Нет ли, хозяин, с кем-нибудь в деньги поиграть?» Этот и выискался, старший-от. Он с ним стал играть и понемножку проигрывать, а сам то и дело вниз, а там все солдатам давал на бутылочку. Солдаты, конечно, спилися. Он в этот момент сгреб козла и уехал с ним. Тот схватился: те пьяны, а козла нету. С объяснениями к государю. Государь велел их посадить.
Ну, теперь, слышь, что делать? Опять призвал того: «Надо по городу ходить и нюхать: где козел не жарится ли?» Один солдат забежал как раз к этому к вору: козел у него жарится. Он (вор) в этот момент спал на полатях. Солдат посмотрел, побежал сказывать, что вот тут козел жарится, а на воротах написал, что вот тут «козел жареный».
Тот (вор) выскочил за вороты, побежал по всей улице, стал писать: «Козел жареный», «Козел жареный», «Козел жареный»; на всех домах и написал. Они збулгачься, прибежали в ту улицу смотреть; на всех воротах: «Козел жареный». Опять не могли найти его.
Потом опять советуются: «Что станем делать?» — «Давай, слышь, бал!» Собрали, когда бал, они взяли да золотых по полу-то и насыпали: «Кто станет нагибаться-то, того мы и поймаем! Наверно, уж он: больше никто не станет!»
Когда он (вор) приехал, увидал, взял подошвы варом намазал и по комнате ходил. Сколько золотых налипнет, он выйдет, обдерет да опять варом натрет. Ну и так вот все собрал; никто не нагибался — и золотых не стало.
«Ну, теперь что станем делать?» — «Надо ужином откормить да спать дома положить!» Спать легли, все уснули. Они пошли со свечкой смотреть, но ногам; у него на одном подборе остался золотой, и вар не успел стереть. Стоят и думают: «Если его разбудить, все соскочут, взбулгачут, он опять убежит!» Взяли у него один подбор оторвали. Он услыхал, проснулся. Они ушли, он взял у всех по одному подбору оторвал.
Утром все встали и в претензии: «Для того нас оставляли, чтобы подбор оторвать?» Им всем приделали новые подборы.
Опять начали советоваться: «Что нам с ним делать?» — «Опять надо бал делать!» Сделали опять бал. В особенную комнату в угол насыпали золота. Внизу кладовая была, а сверху взяли западню такую сделали — вроде ловушки: как он туда пойдет, так и упадет.
Он как приехал, деньги увидал, немножко погодя и отправился. Как пошел там, повернулся, туда и упал. Что ему делать? «Ох, слышь, упал!» Потом закричал (вор): «На пожар! На пожар!» Народ бросился туда в комнату бежать, один по одному все и слетели. Пошли выпускать. Который вор? Опять неизвестно!
Потом хозяин завел всех обратно. «Господа, кто из вас мошенник? Винитесь! За того отдам свою дочи!» Он, вор, в артели скричал: «Распишись!» Ну, он расписался. Так на его дочери и обвенчался. И капитал весь возвратил ему. И сейчас живут.