Жил-был Анфий да Марья; детей у них не было. Раз Анфий и говорит Марье: «Свари-ка мне три десятка яиц, я пойду да продам». А дело было перед пасхой, и яйца очень дороги. Марья сварила яйца, он выкрасил их и понес продавать. Взял он по рублю за яйцо, денег у пего стало тридцать рублей. Пришел он в одну гостильницу, подал десять рублей и говорит: «Я к вам ужо приду, так запью и заем». Приходит в другую, там подает десять рублей, так же и в третью.
Вот идет он и видит своего прихожего попа и стал звать его с собою в гостильницу. «Пойдем, — говорит, — выпьем водки». А поп был выпивать лютой, пошел с ним. Зашли они, Анфий и потребовал на десять рублей водки и закуски. Когда они напились и наелись, Анфий ударил по столу шапкой (а шапка у него была о четыре угла) и спрашивает: «Чай пили?» Половые отвечают: «Пили». «Денежки платили?» — «Платили», — отвечают. И пошли они в другую гостильницу. И там то же самое, напились, наелись, Анфий ударил по столу шапкой и спрашивает: «Чай, водку пили?» — «Пили». — «Денежки платили?» — «Платили». Встали, пошли в третью, и там ю же самое. Тут поп и сметил: «Это, — думает, — у Анфия шапка отвечает». И спрашивает его: «У тебя не шапка ли отвечает?» — «Шапка», — говорит. «Продай мне ее?» — «Купи». — «Дорога ли?» — «Сто рублей». Отдал поп деньги и вышел. И встречает своего товарища и зовет его в гостильницу. Зашли они, поп и потребовал всего на сто рублей. Они всё спили и съели, поп и стал колотить шапкой о стол. «Ели и пили?» — спрашивает. «Пили». — «Денежки платили?» — «Нет, — говорят, — не платили». — «А! — говорит. — Постой! Не тем углом колочу». И спрашивает опять: «Пили?» — «Пили». — «Денежки платили?» — «Нет, не платили». И зачал поп колотить всей шапкой. «Нет, — все говорят, — не платили». — «Ну, Анфий меня обдул, — говорит поп, — пойду взыщу с него!» Заплатил деньги и пошел домой.
А Анфий знает, что поп придет, нарядился покойником и лег под образа. Поп приходит и спрашивает: «Что, Марья, Анфий помер?» — «Помер». — «Ох, как он меня обдул, дай бог ему царство небесное со светлыми пуговицами!..» Марья подошла к иконам, взяла крест с киота и приложила к Аифиеву рту. Анфий поцеловал крест и встал. «Что, — спрашивает поп, — ты от креста воскрес?» — «Да, от креста». — «Продай, — говорит, — крест-от?» — «Купи». — «А дорог ли?» — «А давай сто рублей да старинное не поминай». Поп купил крест и пошел домой. Приходит домой и говорит: «Попадья, я крест купил, теперь мы век не умрем».
Вот и стал поп ездить везде, где умирают, и услыхал, что в одном городе у богатого купца умирает дочь, и сейчас туда. Приехал, а уж она трудится, а все ревут. «Не ревите, — говорит, — она сейчас воскреснет». Приложил ей крест ко рту, она не воскресает. «Должно быть, худо приложил — думает, — надо хорошенько приложить». Приложил вдругорядь — нет, все не воскресает, а умерла. Купец и закричал: «Ах ты, космач! Ты ее убил, я тебя сейчас посажу в подарест!» — «Ой, не сади, пожалуйста! Я тебе дам сто рублей...» Подал сто рублей и скорее домой. Приехал домой и говорит: «Опять меня Анфий обдул, пойду взыщу с него, взыщу двести рублей!»
И пошел к Анфию. А Анфий поймал двух ворон и посадил одну в шкап, а другую понес на базар. Уходя, натаскал в избу разного хламу и наказал жене: «Когда мы придем с попом, чтобы было все прибрано, и закуска приготовлена».
Приходит поп, а в избе лом и душище. И спрашивает поп: «Где Анфий?». А жена говорит: «На базаре». — «Пойду на базар, — говорит поп, — там с него взыщу». Пошел поп на базар и отыскал там Анфия. «А что, отдашь деньги?» — «Отдам, — говорит, — пойдем домой». — «Не пойду, — говорит, — у вас в избе такой душище...» — «А вот я опущу вестника, так он скажет дома, и там все приберут». — «Какого вестника?» Вынул Анфий из-за пазухи ворону и наказывает ей: «Поди, — говорит, — полетай домой и скажи моей жене, а твоей тетушке, чтобы она в избе разобрала и угощенье припасла».
Опустил ворону, та и полетела.
Походили они по базару и пошли в деревню к Анфию. Приходят, а у него в доме все чисто и угощение готово; ворона из шкапа выпущена и овес клюет. Поп и спрашивает: «Что, Анфий, это вестник-то и есть?» — «Да, это и есть». — «Продай мне его?» — «Купи». — «А дорог ли?» — «Давай сто рублей да старинное не поминай».
Купил поп ворону и унес домой. Принес и говорит попадье: «Я купил ворону, она все может сказать. Наноси лому, я уйду на базар: она прилетит и скажет тебе, чтобы ты все прибрала». Наносили лому, ушел поп на базар. И отпустил свою ворону. «Лети ты домой, скажи моей жене, а своей тетушке, чтобы она все прибрала, и чтобы чай-кофе был готов». Ворона закаркала и полетела на все четыре стороны.
Приходит поп домой, а у него в избе все как раньше было, тот же дрязг. И зачал он попадью бить. «Что ты, — говорит, — не разбираешь в избе, я вестника давно опустил!» А она говорит: «Много их летает, да я не знаю, который вестник-от», — «Ну, — говорит, - опять меня этот Анфий обдул, пойду теперь со сковородником да убью его!»
Деревня-то у Анфия была на горе. Сделал он новые чуночки, да и едет попу навстречу под гору. Поп лишо подставил свой сковородник под чунки и остановил их. Анфий и заругался: «Ах ты, космач, нехороший! Я бы той норой всю подвселенную объехал, если бы ты меня не задержал!» — «Неужели бы объехал всю подвселенную, — это поп-от говорит, — так продай мне твоего коня». — «Купи». — «А дорог ли?» — «А давай сто рублей да старинное не поминай». Подал поп сто рублей и спрашивает: «А чем кормить лошадь-то?» «Ничем корми, а лишо закутай тепломатной шубой, поставь под парадное крыльцо да гладь, так сыта будет».
Поп потащил чунки домой. Приходит и говорит попадье: «Вот купил лошадь-то! Сто рублей дал; в один час может всю подвселенную объехать!»
И пришло от поповой дочери письмо, чтобы ехали к ней в гости на праздник, да чтобы выехали за месяц вперед. Поп и говорит: «Чем за месяц вперед выезжать, утром в праздник встанем поране, поедим олашечек, да в час туда и доедем».
Дожили до праздника. Истопила попадья печку, поели олашечек и собрались в путь. И говорит поп: «Давай сядем на повети да с повети прямо и поедем». Попадья отвечает: «Чтобы лошадь-то в темноте чего не испугалась, лучше усядемся на городке».
Вытащил поп чунки на городок, уселся, а попадью посадил на колени, чтобы не вышибло. Как они со въезда съехали, лишо чунки и встали. А в это время работник попа поил лошадей, разлягались, он и зачал их шпрукать. Рассердился поп на работника: «Ах ты, подлец! Ты и нашу лошадь остановил, мы бы уж топере на полпути были!» Схватил работника и бросил в колодец, а свою лошадь помызгал, помызгал - нет, не идет.
Взлезли опять на городок и сели. Как только со взъезда съехали, чунки опять и встали. И рассердился поп на Анфия. «Ну уж пойду топере убью его!»
А Анфий той порой выкопал за амбаром яму, лег в яму, а в руки взял батог. Поп приходит и спрашивает Марью: «Где, Марья, муж твой?» А та говорит: «Помер». — «А что ко мне хоронить не привозила?» - «А у вас все грехи да грехи, так я его за амбаром и похоронила». – «Так ты после него денег не отдашь?» - «А он все пропил, мне ничего не оставил, я сама хочу по миру ходить».